" Русский медведь способен на все, особенно когда он знает, что другие животные, с которыми он имеет дело, ни на что не способны", — писала американская газета New York Daily Tribune 14 июля 1853 года. Автор этих строк — лондонский корреспондент издания, политический эмигрант из Германии 35-летний Карл Маркс.
Дуже цікаво, що тоді писали Маркс і Енгельс про росію.
"На следующий день после предупреждения Маркса о способной на все Россию царские войска заняли Бухарест, столицу Валахии, будущей Румынии, которая имела автономию в составе Османской империи (проще — Турции). Начиналась война, которую назовут Крымской и которая во многом напоминает нынешнюю украинско-российскую. Поэтому впечатления Маркса и Энгельса о тогдашней ситуации звучат довольно злободневно.
В той же статье Маркс возмущался: «Человечество не забудет, как Россия была защитницей (выделение — автора) Польши, защитницей Крыма, защитницей Курляндии, защитницей Грузии, Мингрелии, черкесских и кавказских племен. А теперь Россия — защитница Турции!»
Последнее предложение касалось объяснений официального Петербурга своих действий — мол, владения Османской империи в Европе нуждаются в царском протекторате. По крайней мере, на землях со славянским и православным населением Россия должна стать гарантом покоя. То есть такого мира, ради которого нужна война.
Царь Николай I еще за полгода до этого предупредил британского посла Гамильтона Сеймура: «Может случиться, что обстоятельства заставят меня занять Константинополь (Стамбул), если ничего не произойдет непредсказуемого».
Трусость Запада
Непредсказуемое произошло — в марте 1854 Великобритания и Франция стали на сторону Турции, объявив войну России. А за несколько месяцев до этого Маркс на страницах Tribune просто призвал: «Линия действий уже вдоль Дуная. А что западные государства? Они советуют, то есть вынуждают султана считать войну миром. Их ответы на поступки самодержца — не орудия, а записки. На императора нападают не два флота, а по меньшей мере четыре проекта переговоров».
«Россия только выбрасывает западным дипломатам кучу записок, как кости собакам, и пользуется преимуществом дальнейшего выигрывания времени. Англия и Франция, конечно, ловятся на удочку», — объяснял Маркс очевидные вещи.
Он иллюстрировал угрозу просто: «Со времен Петра I [в течение 150 лет] границы России приблизились к Берлину, Дрездену и Вене — около 700 миль. До Стамбула — 500 миль. До Стокгольма — 630 миль. В сторону Тегерана — 1.000 миль».
И рядом добавил: «Рассчитывая на трусость западных государств, [царь] издевается над Европой. Западные государства, напротив, непоследовательны, малодушны, подозревая друг друга, начинают поощрять султана к сопротивлению царю и заканчивают, заставляя первого к уступкам, из страха перед всеобщей войной».
Объясняет Маркс и методы России в мирное время, пока западные страны, не торопясь, определялись, как обезопасить себя на востоке. «Сотни российских агентов ходили по Турции, указывая греческим христианам на православного императора как на естественного защитника и окончательного освободителя угнетенной Восточной церкви», — разъяснял лондонский корреспондент New York Daily Tribune еще в апреле 1853-го.
И особенно русские агенты влияли на болгар, сербов и хорватов. Потому что так же указывали «на всемогущего царя, который должен был рано или поздно объединить под одним скипетром все ветви великого славянского рода и сделать их господствующей расой в Европе».
Для Энгельса вообще последняя идея была отвратительной. Прежде всего потому, что титульным представителем славянства представляла себя Россия. А в апрельской статье Neue Oder-Zeitung в 1855-м продолжал подсмеиваться над участниками первого Славянского съезда в Праге 1848 года: «После напрасных попыток найти язык, понятный всем делегатам, им пришлось пользоваться самым неприятным для всех языком — немецким».
А теперь, в апреле 1853-го статья Энгельса о славянской, а для него — российской угрозе помещена на передовице New York Daily Tribune. Он предупреждает, что Россия стремится дойти до так называемых естественных границ славянства, то есть от Щецина на Балтике до Триеста на Адриатике. «Одна аннексия ведет к другой, так несомненно, завоевание Турции Россией было бы только прелюдией к аннексии Венгрии, Пруссии, Галиции», — писал Энгельс.
«Россия бесспорно является нацией-захватчиком, и такова была, пока большое движение 1789 года [Французской революции] не противопоставило ей грозную мощную энергию. Мы имеем в виду европейскую революцию, взрывную силу демократических идей и врожденное стремление человечества к свободе», — объяснял он.
К той границе, которую с опаскою проводил Энгельс, Россия таки выйдет через 100 лет.
Монгольское болото
Московские большевики, в том числе и с помощью лозунгов, надернутых из Маркса и Энгельса, установили исконное состояние рабства на подконтрольных России землях. Их лидер Владимир Ленин словно приговорил: «Учение Маркса всесильно, потому что верно. Оно дает людям целостное мировоззрение».
Маркс с Энгельсом не дожили до того, когда Россия с их же портретами продвинулась к границе Щецин — Адриатическое море. Восточным немцам, оказавшимся после Второй мировой в московском лагере, пришлось также принять «целостное мировоззрение». Но почему только это? Ведь их родина дала миру множество философов.
Объяснение этому тоже есть в статьях Маркса, которые в России издали только к концу ее советской эпохи.
«Колыбелью Московии было кровавое болото монгольского рабства, а не строгая слава эпохи норманнов [то есть Киевской Руси]. А современная Россия не что иное, как преображенная Московия», — писал Маркс в 1857-м, вскоре после Крымской войны, которую совместные европейские силы выиграли. И они с Энгельсом к этому тоже приложились.
Это были уже статьи в британском еженедельнике Free Press, в которых рефреном звучало: «Московия была воспитана и выросла в ужасной и мерзкой школе монгольского рабства. Она усилилась только благодаря тому, что стала виртуозом в искусстве рабства. Даже после освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, который стал господином».
Спасительные рельсы. Как построенная британцами железная дорога стала одной из причин поражения России в Крымской войне
После поражения России Маркс оставлял открытым вопрос о ней: «Как мог этот призрак государства умудриться достичь таких размеров, чтобы вызывать, с одной стороны, страстное утверждение, а с другой — пылкое отрицание того, что он угрожает миру восстановлением всемирной монархии?» Ответ на этот вопрос в той же статье: «Она является единственным в истории примером огромной империи, само могущество которой, даже после мировых успехов, всегда скорее бралось на веру, чем признавалось фактом».
Маркс не сомневался, что царь Петр I перенял стремление Чингисхана захватить мир. И, если бы они с Энгельсом знали о фразе властителя монгольского болота ХХІ века Границы России нигде не заканчиваются, то наверняка не удивились бы."
https://nv.ua/premium/chto-karl-marks-pisal-o-rossii-i-russkih-filosof-predvidel-voynu-rossii-s-zapadom-50246301.html
