Как Сталин в ГДР восстанавливал НСДАП
31 января 1947 г.
Сов. секретно
Запись беседы тов. И.В. Сталина
с руководителями Социалистической единой партии Германии
В. Пиком, О. Гротеволем, В. Ульбрихтом, М. Фехнером и Ф. Эльснером
31 января 1947 г. в 21 час. 00 мин.
Обсуждение велось в рамках планов советизации западной части Германии и образования единой Германии под советским контролем, последовательно коммунизируемой. "Вся Германия должна быть наша, то есть советская, коммунистическая" (Сталин).
Во время беседы присутствуют: тт. В.М. Молотов, М.А. Суслов (зав. Отделом внешней политики ЦК ВКП(б), В.С. Семенов (политический советник по делам Германии), Н.Н. Волков (переводчик).
[...]
Тов. Сталин спрашивает: «Много ли в Германии фашистских элементов? В процентном отношении? Какую силу они представляют? Приблизительно можно сказать? В частности, в западных зонах?».
Гротеволь отвечает, что он затрудняется ответить на эти вопросы, но он может дать тов. Сталину длинный список фашистов, находящихся на руководящих постах в западных зонах.
Тов. Сталин спрашивает, будет ли большим удельный вес голосов бывших фашистов при плебисците.
Гротеволь отвечает, что это зависит от того, по какому вопросу будет проводиться плебисцит. При плебисците о единстве Германии фашистские голоса не будут иметь большого значения. При общих выборах их значение больше, поскольку они выступают под прикрытием буржуазных партий.
Тов. Сталин спрашивает, есть ли среди бывших фашистов толковые люди, хорошие организаторы.
Гротеволь отвечает, что все они реакционеры.
Тов. Сталин спрашивает: «Расколоть их нельзя?».
Гротеволь отвечает, что это можно сделать на базе плебисцита.
Тов. Сталин замечает: «До голосования?! Например, в советской зоне есть свои фашисты. Нельзя ли им позволить организовать свою партию под другим названием? Чтобы не толкать всех к американцам».
Тов. Сталин говорит, что по отношению к фашистам они (руководители СЕПГ) имели курс на уничтожение. Может быть, надо дополнить этот курс другим курсом на привлечение, чтобы не всех бывших фашистов толкать в лагерь противников?
Гротеволь возражает, что пока нацисты сидят на руководящих постах в западных зонах, такой курс СЕПГ был бы непонятен массам трудящихся на западе.
Тов. Сталин говорит, что это следовало бы сделать у себя, в советской зоне, чтобы в западных зонах фашисты поняли, что не всех их будут уничтожать.
Пик возражает, что это невозможно.
Тов. Сталин замечает: «Невозможно? Мне казалось, что возможно».
Пик говорит, что до сих пор СЕПГ отличала номинальных нацистов от активных нацистов. Против активных нацистов велась борьба.
Тов. Сталин спрашивает: «Не очень активных нацистов от очень активных нацистов?!»
Пик говорит, что такой подход был бы очень трудным для СЕПГ.
Тов. Сталин говорит, что это было бы неплохо. Были же в фашистской партии патриотические элементы. Их надо завербовать на свою сторону. Может быть, взять кого-либо из средних деятелей бывшей нацистской партии или из бывших лидеров. Такие люди, вероятно, есть.
По мнению Ульбрихта, этим можно будет заняться после Московской конференции. Налицо возможность расколоть бывших нацистов, особенно молодежь, по вопросам о национализме и о социализме. Многие из молодых нацистов искренне верили тому, что фашистская партия была национальной и социалистической. До Московской конференции этого сделать невозможно.
Тов. Сталин разъясняет, что он не имел в виду привлечь бывших фашистов на сторону СЕПГ. Они на это не пойдут. Он, тов. Сталин, говорил о том, чтобы дать им поощрение, позволить организовать свою партию с тем, чтобы эта партия работала в блоке с СЕПГ.
Пик указывает, что многие бывшие нацисты уже входят в существующие в советской зоне оккупации буржуазные партии — ХДС и ЛДП.
Тов. Сталин говорит, что надо создать для бывших нацистов какую-то партию, которая притянула бы к себе патриотов и неактивные элементы из бывшей национал-социалистической партии. Тогда они не стали бы бояться, что социалисты их уничтожат. В бывших фашистах живет страх. Надо их нейтрализовать. Это проблема тактики. Ничего непринципиального или беспринципного в этом нет. И если в отношениях с бывшими фашистами взять другую линию, то она даст хорошие результаты.
Пик говорит, что в советской зоне нацисты голосовали за буржуазные партии.
Тов. Сталин отвечает, что это — безусловно. Нацисты боятся, что вы их будете уничтожать. Но их уже достаточно уничтожали. Следует дать облегчение тем, которые не продавались и которых можно повернуть на коалицию. Нельзя забывать, что элементы нацизма живы не только в буржуазных слоях, но также среди рабочего класса и мелкой буржуазии.
Пик выражает сомнение, как может разрешить такую партию Советская военная администрация в Германии.
Тов. Сталин смеется. Он, тов. Сталин, постарается, чтобы такую партию разрешили. Ее можно назвать «национал-демократической партией» или как-нибудь иначе, дело не в названии. Но старое название давать не стоит. Так можно будет разложить тот лагерь, который собирается вокруг англичан и американцев. Теперь они всех пугают, дескать, в советской зоне все сидят и всех уничтожают. А мы скажем, неверно это. Вот они даже организовали собственную партию! Может быть, это можно устроить. Ничего недопустимого в этом нет.
Гротеволь замечает, что с идеологической точки зрения СЕПГ осуждает нацистскую партию, которая была носительницей агрессии.
Тов. Сталин возражает, что это будет миролюбивая партия.
Гротеволь говорит, что у нацистов до сих пор жива теория «жизненного пространства» (лебенсраум).
Тов. Сталин возражает: «Нет. Германия побеждена, какая может быть теория о жизненном пространстве?».
Эльснер говорит, что Гротеволь имел в виду фашистскую идеологию, которая еще осталась в Германии.
Тов. Сталин спрашивает: «Ничего больше не осталось?».
Гротеволь говорит, что СЕПГ борется против нацистских теорий и всего нацистского наследства.
Тов. Сталин говорит: «Правильно. Но они (бывшие фашисты. — прим.) должны сами бороться. Лучше это делать их руками».
Гротеволь соглашается, но указывает, что для этого еще не созрело время. Кроме того, прикрываясь лозунгом жизненного пространства, фашисты выступят за ревизию восточной границы.
Тов. Сталин отвечает, что это означает войну. Воевать они не захотят. Восточная граница — это совсем другой вопрос. Он не имеет отношения к вопросу о бывших фашистах. Такой вопрос могут ставить только те, кто забывает, что германская армия уничтожена и что ее не существует больше. Постановка вопроса о восточной границе означает войну. По мнению тов. Сталина, для таких элементов из бывшей фашистской партии, о которых он говорил, главное — это вопрос о существовании. Они пойдут туда, где их не убивают, не арестовывают. Не жизненное пространство, а вопрос об их собственной жизни — это для них главное.
Пик говорит, что такая установка представляет очень серьезную дилемму для СЕПГ, поскольку СЕПГ выступает за строгую денацификацию на западе, где злейшие реакционеры из бывшей нацистской партии сидят на руководящих постах.
Тов. Сталин говорит, что речь идет не о реакционерах. Реакционеров нельзя пускать в новую партию, но только патриотов и неактивных фашистов. Речь идет о рабочих, интеллигенции, крестьянах. Тогда они оживут и воспрянут духом. Надо, чтобы бывшие фашисты не пошли по другому пути. Этот вопрос надо решить. Вопрос интересный. В фашистской партии было много людей из народа. Конечно, если СЕПГ считает, что этот вопрос еще не назрел, то СЕПГ лучше знать об этом. Тогда он, тов. Сталин, молчит и снимает этот вопрос. Но, может быть, все-таки вопрос назрел? Надо подумать. Тов. Сталин уверяет, что он, Сталин, не стоит за реакцию. Ничего тут страшного нет. Надо их пустить в новую партию. А в отношении западных зон позиция СЕПГ правильная.
Гротеволь замечает: «После Московской конференции...».
Тов. Сталин говорит, что это нужно обдумать.
(с) Историко-документальный департамент МИД России, Центр изучения новейшей истории в Потсдаме, "СССР и Германский вопрос. 1941-1949. Документы из Архива внешней политики Российской Федерации", М. "Международные отношения", 2003, стр. 244-253.
+ + +
